Афоризмы, цитаты Марка Твена
Марк Твен, (1835–1910), американский писатель
Первое апреля. В этот день нам напоминают, что мы собой представляем в течение остальных трехсот шестидесяти четырех дней.
Ад — единственная действительно значительная христианская община во Вселенной.
Банкир — это человек, который одолжит вам зонтик в солнечную погоду и отберет его в тот самый момент, когда начинается дождь.
Билл Стайлс ведет в конгрессе кулуарную кампанию за одного кандидата в сенаторы. Жалуется на низкий моральный уровень законодателей: «Просто руки опускаются. Нет ни одного человека настолько высоконравственного, чтобы, однажды продавшись, оставаться продавшимся, несмотря ни на что».
Благоприятные пророчества подобны войнам ради благой цели: они настолько редки, что их можно не принимать в расчет.
Бог свиреп в Ветхом Завете и обаятелен в Новом — доктор Джекиль и мистер Хайд священного романа.
Бог создал Италию по замыслу Микеланджело.
Бог хранит дураков и детей, говорит пословица. Это сущая правда. Я это знаю, потому что проверял на себе.
Богатому можно иметь любые принципы.
Богатые не заботятся ни о ком, кроме самих себя; только бедные сочувствуют бедным и помогают им.
Богохульство дает облегчение, какого не может дать даже молитва.
Богу не хватает стойкости характера, твердых убеждений. Ему следует быть католиком, или просвитерианином, или кем-нибудь, все равно, — но не стараться поспеть сразу повсюду.
Будь добродетелен, и ты будешь одиноким.
Будь у меня собака, такая назойливая, как совесть, я бы ее отравил. Места она занимает больше, чем все прочие внутренности, а толку от нее никакого.
Бывает, конечно, что и правда сходит человеку с рук. Но хлипкая, глупая, неумелая ложь не продержится и двух лет — исключение составляет клевета. Она практически неуязвима.
Был лишь один христианин; Его схватили и поскорее распяли Его.
Быть ему президентом, если его до той поры не повесят.!
Мы не говорим о вере, когда речь идет о том, что дважды два четыре или что земля круглая. О вере мы говорим лишь в том случае, когда хотим подменить доказательство чувством.
Мысль не свободна, если ею нельзя заработать на жизнь.
Мышление требует усилий и подготовки. Политики слишком заняты составлением речей, чтобы мыслить.
Наука — то, что мы знаем, философия — то, чего мы не знаем.
Наш страх перед катастрофой лишь увеличивает ее вероятность. Я не знаю ни одного живого существа, за исключением разве что насекомых, которые бы отличались большей неспособностью учиться на собственных ошибках, чем люди.
Наши эмоции обратно пропорциональны нашим знаниям: чем меньше мы знаем, тем больше распаляемся.
Не старайся избегать искушений: со временем они сами начнут тебя избегать.
Нежелательно верить в гипотезу, когда нет решительно никаких оснований считать ее верной.
Немногие могут быть до конца счастливы, не испытывая ненависти к другому человеку, нации, вероисповеданию…
Ненавидеть врагов легче и увлекательнее, чем любить друзей.
Непристойность — это все то, что повергает в ужас пожилого и невежественного судью.
Нет ничего более утомительного, чем нерешительность, — и ничего более бесполезного.
Никто не сплетничает о тайных добродетелях других людей.
Нищие не завидуют миллионерам — они завидуют другим нищим, которым подают больше.
Обитель для души может быть возведена лишь на очень прочном фундаменте нескончаемого отчаяния.
Он не джентльмен: слишком хорошо одевается.
Органическая жизнь, как известно, развивалась от одноклеточного организма до философа, и развитие это, как нас уверяют, безусловно прогрессивное. Плохо только, что уверяет нас в этом философ, а не одноклеточное.
От страха способен избавиться лишь тот, кто знает свое место; величия может достигнуть лишь тот, кто видит свое ничтожество.
Патриотизм — это готовность убивать и быть убитым по самым тривиальным причинам.
Патриоты всегда говорят о готовности умереть за отечество, и никогда — о готовности убивать за отечество.
Плохие философы могут иметь определенное влияние в обществе, хорошие — никогда.
Побывав в Китае, я расцениваю лень как одно из самых главных достоинств человека. Верно, благодаря энергии, упорству человек может добиться многого, но весь вопрос в том, представляет ли это «многое» хоть какую-то ценность?
Правда — это то, что каждый из нас обязан рассказать полицейскому.
«Правильно жить» означает лицемерие, «правильно думать» — глупость.
Предрассудки, которые принято именовать «политической философией», полезны, но при условии, что их не будут называть «философией».
При демократии дураки имеют право голосовать, при диктатуре — править.
Религиозная терпимость достигнута только потому, что мы перестали придавать религии такое значение, как прежде.
Род людской — это ошибка. Без него Вселенная была бы не в пример прекраснее.
Скука — серьезная проблема для моралиста, ибо со скуки совершается по крайней мере половина всех грехов человечества.
Счастливая жизнь должна быть в значительной степени тихой жизнью, ибо истинная радость может существовать лишь в атмосфере тишины.
Смысл философии в том, чтобы начать с самого очевидного, а закончить самым парадоксальным.
Совместимость жестокости с чистой совестью — предел мечтаний для моралистов. Поэтому-то они и выдумали ад.
Страх — главный источник предубеждений и один из главных источников жестокости.
Те, кто несчастлив, и те, кто плохо спит, привыкли этим гордиться.
То время, что он не проводит перед зеркалом, уходит у него на пренебрежение своими обязанностями.
Тот, кто действительно имеет авторитет, не боится признать свою ошибку.
Тщеславие — довод необычайной силы. «Смотри на меня» — один из основополагающих человеческих побудителей.
Убежденность, что ваша работа необычайно важна, — верный симптом приближающегося нервного срыва.
Увы, так уж устроен свет: тупоголовые твердо уверены в себе, а умные полны сомнений.
Умереть за свои убеждения — значит придавать слишком большую цену предположениям.
Уметь с умом распорядиться досугом — высшая ступень цивилизованности.
Философия — это когда берешь нечто настолько простое, что об этом, кажется, не стоит и говорить, и приходишь к чему-то настолько парадоксальному, что в это просто невозможно поверить.
Лучший способ приободриться — ободрить другого.
Лучший фехтовальщик на свете не должен опасаться второго лучшего фехтовальщика; нет, бояться нужно невежды, который ни разу не держал шпаги в руках; он делает не то, чего от него ожидают, и поэтому знаток перед ним беспомощен.
Люди подобны Луне: у каждого из нас есть своя темная сторона, которую мы скрываем от всех.
Мало кто из нас может вынести бремя богатства.
Мало что на свете может сравниться со скукой, которую вызывает в нас хороший перевод.
Мафусаил жил 969 лет. Вы, дорогие мальчики и девочки, в следующие десять лет увидите больше, чем видел Мафусаил за всю свою жизнь.
Меня наградили орденом Почетного легиона. Впрочем, этого отличия мало кому удалось избежать.
Меня хвалили великое множество раз, и я всегда смущался; я каждый раз чувствовал, что можно было сказать больше.
Милостью божьей в нашей стране мы имеем три драгоценных блага: свободу слова, свободу совести и благоразумие никогда не пользоваться ни тем, ни другим.
Мне обычно требуется больше трех недель, чтобы подготовить блестящую импровизированную речь.
Мне часто кажется, что лучше бы Ной и его команда опоздали на свой ковчег.
Морщины должны быть только следами прошлых улыбок.
Музыка без слов часто наводит грусть; а еще чаще — музыка без музыки.
Музыка Вагнера лучше, чем она кажется на слух.
Мулы, обезьяны и верблюды способны утолить голод чем угодно, но насытиться не могут ничем.
Мы украсили бы любые похороны, но для более веселых торжеств не годились.
Мы часто с сожалением вспоминаем о том случае, когда Наполеон стрелял в редактора журнала, но промахнулся и убил издателя. Все же мы ценим его благие намерения.
Мыльный пузырь — самое красивое и самое совершенное, что существует в природе.