Далеко «не кисейные барышни» XIX века
Читатели, державшие в руках книги Тургенева и некоторых других писателей XIX века, знакомы с понятием «кисейная барышня». Таким словосочетанием характеризовались томные, изнеженные девушки, во всем уступающие своим родителям. Но все ли молодые представительницы женского пола были столь покладисты и скромны? В российской истории XIX-XX веков существует немало примеров далеко «не кисейных барышень».
Первая путеводная «звездочка» – Надежда Суслова
Первым ярким представителем, разбивающим миф о том, что все русские барышни были «кисейными», стала Надя Суслова. Ее мечтой было получить медицинское образование, что казалось нереальным в середине XIX века. Везде учились и работали врачами только мужчины, считающие слабый пол глупым и ни на что не способным, кроме дома и семьи. Надежда смогла добиться позволения на посещение лекций в Санкт-Петербургской Медико-хирургической академии. Разрешили присутствовать даме на занятиях лишь прогрессивные профессора. Прецедент стал поводом для переработки единого Устава всех высших учебных заведений России. Министерством были разосланы по вузам страны вопросы, среди которых спрашивалось и о допустимости посещения лекций и сдачи экзаменов женскими особами. Мнения разделились, и, следуя большинству голосов, в Уставе был записан соответствующий запрет.
Понимая, что на родине продолжать обучение не придется, Надежда поехала в Цюрих. До нее в цюрихский университет проложили узенькую тропку двадцатью годами ранее две студентки, приехавшие на учебу в Швейцарию. Упорство, опыт научной деятельности и справки о предварительно полученном образовании позволили закрепиться девушке в Университете… но в виде исключения. Надежда написала тогда в дневнике, что они, наивные, не догадываются, что за ней последуют десятки других кандидаток в студентки. И таки поехали, и даже не десятки, а сотни юных дам. Швейцарию ждало «нашествие русских барышень». А родителей – дочерние уговоры.
За ней пошли многие…
Отцы и матери боялись отпускать дочерей в далекий Цюрих не потому, что их отпрыски женского пола сойдут с пути праведной нравственности, нет. Родители были уверены, сообща девочки отобьются от негодников и не поддадутся аморальному влиянию. Волновало взрослых иное: в Швейцарии среди российской диаспоры были распространены крамольные идеи, под которыми имелись в виду революционные настроения. Тем не менее русские девушки уезжали учиться в Цюрих, либо самостоятельно, либо выйдя замуж за единомышленника.
Студенческая община
Девочки из России стали наводили шорох в Швейцарии. Не своим недостойным поведением, этого он себе не позволяли. Барышни с усердием, горя стремлением к получению образования, рьяно готовились к вступительным экзаменам. Они всегда занимали первые места, лучше местных парней проходили экзаменационные испытания, вызывая недовольство и роптание швейцарцев.
Не смущали приезжих русских и условия жизни: девушки объединялись в студенческие общины, где помогали друг дружке. У них была общая библиотека (чтобы не тратиться на книги и учебники), совместное хозяйство и столовая (готовили в складчину). Девушки стойко переносили нехватку сна, еды, отдыха. Если кто-либо заболевал, их лечили старшекурсницы: не зря ведь университет медицинский!
Обретя свободу, дамы, действительно, набирались за границей феминистических идей, становясь нигилистками, анархистками, социалистками. Своими манера они категорически отрицали причастность к «кисейным» созданиям: бывало, коротко стриглись, курили, в одежде нарочито подчеркивали отказ от «милого» образа, надевая мрачные строгие наряды.
Жители Цюриха пугались гуляющих толп девушек со славянской внешностью, которые еще и выкрикивали всяческие революционные лозунги. Правительству даже пришлось запретить русским барышням обучаться в университете. Им пришлось разъехаться…Так «русская зараза» стала распространяться по другим городам Европы. В конце XIX века студентки из России составляли почти 80 процентов всех иностранок, обучающихся за границей.