Почему обман причиняет боль?

«Обман причиняет боль не тогда, когда он совершается, а тогда, когда раскрывается», – цитата из компьютерной игры. В каких неожиданных местах порой отыскивается мудрость! Но если по существу – откуда же все-таки боль?

Обман – тайное насилие над нашей свободной волей, попытка (и часто удачная) заставить нас сделать то, что мы не сделали бы по своей воле, если бы располагали тем знанием, которым располагает наш собеседник. «Сделать» относится и к чувствам. Тот, кто рассказывает о своих нереальных подвигах или страданиях, провоцирует в нас восхищение или сочувствие, которого он на самом деле не заслуживает. Или мы выстраиваем ожидание в соответствии с обещанием, которое мы получили. Мы страдаем от того, что наше ожидание нарушено. Но пуще того мы переживаем обман как унижение, как отрицание нашего права знать правду.

Правда – разделенная реальность: ты рассказываешь мне то, что видел, понял, пережил сам. Ложь – ты рассказываешь мне другое, не то, что ты видел, понял, пережил. И я остаюсь наедине со своей реальностью. Ты не делишься со мной своей реальностью. И я чувствую свою неспособность поделиться в ответ своей. Мы оказываемся в разных мирах. Так ложь сталкивает нас – против нашей воли – с нашим одиночеством.

Вроде бы какая разница? Разве я не могу исключительно в соответствии с собственным решением оставаться правдивым независимо от того, обладает ли этим качеством собеседник? Разве я не могу рассказывать о себе все, что сочту нужным? Теоретически это так, но, увы, опыт противоречит этому. Если кто-то нам врет, он словно закрывает некие двери перед нами: мы все еще можем в них войти, но нам придется сделать усилие, чтобы их отворить.

Это отъединение – знак недоверия: человек нам тем самым сообщает, что он не верит, что мы сможем принять его рассказ должным образом. Возможно, он прав в своей догадке. Но недоверие обижает.

Когда врач не говорит нам о нашем смертельном диагнозе, он, вероятно, прав в предположении, что, услышав это, мы расстроимся, может быть, упадем в обморок или будем биться и кричать. И он защищает себя от нашего предположительного недостойного, недолжного и прочего «не-» поведения.

Но тем самым он заведомо отнимает у нас возможность хотя бы попытаться вести себя иначе. Ложь – это приговор, вынесенный еще до преступления: нас признают неспособными... Одновременно это похоже на самосбывающееся пророчество: когда мы долго докапываемся до истины, то в этом искательстве теряем душевные силы, которые могли бы нам пригодиться для того, чтобы принять известие, которое от нас утаивают.